Бысько М. В. | Bysko Maxim V.

Введение

①

Предпосылка № 1. С 1991 года государственное советское вещание не исчезло вместе со страной, его ожидал медленный развал, который тянулся достаточно долго — вплоть до 2010-х. Редакции, службы Всесоюзного радио постепенно, но целенаправленно и безжалостно уничтожались новым государством Российская Федерация, опытные сотрудники выгонялись буквально на улицу, ведущими сотрудниками становились мало понимающие в деле, но лояльные к новой власти или вообще случайные люди. Методично, без сожаления уничтожались оборудование, уникальные студии и плёнки, звуковые свидетельства ушедшей эпохи. Стройная живая работающая система была подменена мёртворождённой ВГТРК, "чисто новым" изобретением российского чиновничества, когда радио вроде бы по отчётам чиновников и вещает, но конкретно слушать по нему абсолютно нечего, радиоволны "припасены" для пропаганды. Вся информация с начала вещания "Радио России" в 1991 году подвергалась строжайшему цензурному фильтру. А ещё существующие старые государственные "лейблы" ("Маяк", "Юность", "Радио Подмосковья" и пр.) в новой России стали не более похожи на своих предшественников, чем современная "Фирма "Мелодия" на ту, советскую настоящую творческую студию, когда-то известную на весь мир. От них остались одни названия, а сам эфир мутировал в подражание обычной коммерческой радиостанции.

Коммерческое (частное) вещание поначалу было хорошей альтернативой бесцветному росгосэфиру с его официальщиной: обилие станций в 1990-х приводило в восторг любого слушателя. В эфире преобладала иностранная музыка различных стилей и направлений, а серьёзное информационное вещание стало почти полностью прерогативой таких радиостанций, как "Эхо Москвы". Радиостанции возникали, исчезали, меняли названия, хозяев, пока в начале 2000-х в российском эфире не сложился определённый порядок: сферы влияния были поделены между крупными частными владельцами и холдингами (например, Газпром-Медиа, Румедиа, ЕМГ, НМГ и др.), объединившими под своей юрисдикцией различные медиаактивы. Это время характеризовалось возникновением новых именно разговорных радиостанций информационной направленности, таких как "Сити FM" или "Business FM". Далее возникла устойчивая тенденция создавать мультимедийный контент при печатных изданиях (газета + сайт + радио, например, при "Комсомольской правде" или при ИД "Коммерсантъ"). Коммерческие радиостанции играли большую роль в жизни общества, гораздо более альтернативную по своему содержанию, чем унылое росгосвещание того времени. Их эфир вплоть до 2012 года представлял собой платформу для выражения самых разных мнений, причём не всегда совпадающих с официальным мнением Кремля. Это стало возможным во многом благодаря тому, что профессиональные ещё советские журналисты, редакторы, корреспонденты, отторгнутые ВГТРК, стали массово переходить туда на работу. Их опыт очень пригодился для воспитания профессиональной творческой молодёжи и в конечном итоге стал причиной высоких слушательских рейтингов. Думается, что до 2012 года в российском эфире ещё существовала радиожурналистика как таковая. Вот, к примеру, фрагмент эфира "Коммерсантъ FM" от 28.12.2012:

После 2012 года можно видеть процесс усиления цензурирования (руководству всех радиостанций даются указания на то, какие темы можно освещать в эфире, а о чём говорить категорически запрещено), который привёл, например, к закрытию "Сити FM" и передаче её частот под очередную музпустышку ("Like FM"). А содержание оставшихся в эфире коммерческих радиостанций на сегодняшний день более не представляет собой реальную журналистику, поскольку не выходит за рамки ретрансляции разрешённых официальных новостных лент. И большое количество станций или сервисы "Радиоплеер" отнюдь не увеличивают качество эфира, так как все каналы, сколько бы их сегодня ни было, передают одно и то же. Вероятно, жёсткое цензурирование, которое достигло своего апогея в 2022 году, когда у микрофона часто говорить можно только то, что предоставлено министерским органом, стало одной из основных предпосылок для снижения потребительского интереса к аудиальной FM-информации и миграции слушателя в (относительно) независимую блогосферу потокового вещания. Можно сказать, что мощный Голос государства сменился на окологосударственные голоски. При всём голословном утверждении о некоей демократизации и отсутствии цензуры, конъюнктурный анархический бюрократизм государственных структур во многих моментах сегодня многократно превзошёл советскую цензуру.

Параллельно жёсткому цензурированию огромное влияние на качество и востребованность радиовещания оказал необузданный маркетинг, приведший к коммерческому дисбалансу. Говоря о радиоконтенте, зачастую известные радиоменеджеры (которые на деле являются обычными торговцами, продающими волны под размещение рекламы, не более) подразумевают под этим словом только обёртку, ненужную информацию, которую они вынуждены давать потребителям в перерывах между главным для них — рекламными блоками. При этом о том, что реклама является особым жанром и требует к себе творческого подхода, они мало задумываются. Радио оказалось полностью выхолощено: из средства массовой информации и художественной пропаганды оно превратилось в банальную торговую площадку. Люди, не имеющие никакого отношения к трём основным ипостасям радио — новостная, аналитическая, художественная, — формируют редакции, где плохие ведущие, плохие редакторы, плохие корреспонденты создают промежуточный эфир для невзыскательной аудитории. Видится, что и деятельность Российской Академии Радио с 2007 года не выходит за рамки указанных вопросов.

Что можно услышать сегодня по таким многочисленным местечковым радиосетям, искусственно растянутым с помощью спутников на всю огромную страну? Немного непроверенной, а иногда и вовсе фейковой информации из Википедии, немного жёлтых сплетен, иногда немного новостей, приглаженных и вычищенных госцензурой до пустоты, — и вот звучит очередная прокладка1, цель которой дотянуть время до вожделенного рекламного блока. Потом пара случайных заезженных песен, и — конец "клока" (от англ. clock). Кстати, заметьте, что прижившийся в современном жаргоне американизм, идеально передаёт на русском смысл происходящего в эфире: ещё один клок вырван из личного времени слушателя, не принеся ему ни эрудиции, ни эстетической радости.

②

Предпосылка № 2. Кроме того, за последние тридцать лет мы стали свидетелями бурного развития коммуникационных технологий, которые всё время заставляли существующие радиостанции под них подстраиваться: сначала письма, затем телефонное, затем смс-общение со слушателями, онлайн-форумы, работающие параллельно с вещанием, затем сайты различных станций со встроенным потоковым вещанием, с видео из студии, с подкастами, затем группы и чаты в мессенджерах и т. д. и т. п. И сам аудиальный эфир — основа радиовещания, в конце концов, на наших глазах превратился в некий довесок к визуализированным мультимедийным технологиям, который теперь всё время необходимо дополнять текстами и картинками.

Радиоэфир потерял свою самостийность, причиной чему стала тотальная визуализация медиасредств, которая практически вытеснила звук как самостоятельную субкультуру. И это объективный общекультурный процесс, касающийся не только радиовещания, но и всех иных сфер человеческой деятельности. Наша цивилизация порождает всё больше всевозможных устройств: смартфонов, планшетов, стационарных компьютеров, ТВ-приставок, предлагающих информацию потребителю преимущественно в визуальном представлении. Теперь в среде электронных медиа всё должно быть дополнено яркой, доходчивой, часто вызывающей или даже провокационной, но неизменно привлекающей внимание картинкой. Всё, что не имеет эмоциональной картинки, сразу же отбрасывается потребителем на второй план. На ходу пролистывая ленту, предлагаемую какой-либо соцсетью или новостным сервисом-агрегатором, мы невольно выбираем те сообщения, которые притягивают взгляд необычной фотографией или броским эпатажным коллажем. Даже музыкальные произведения (например, редкие грамзаписи), выкладываемые на популярном видеохостинге YouTube, не звучат на чёрном поле — владельцы каналов создают подходящий видеоряд (или статичную картинку, к примеру, изображение конверта грампластинки).

Всё меньше современного потребителя привлекают "инвалидные" (в смысле, имеющие ограниченные возможности воздействия на органы чувств) медиасредства, к которым относится и радио, которое так и не смогло вписаться в эту систему гаджетов и оказалось вытесненным из списка насущных потребностей современного пост-информационного человека. И если телевидению изначально было проще "подстроить" свой контент под потребности владельцев гаджетов, то радио сразу же потеряло свой наиглавнейший аргумент: акцент на звуке.

Напомним, сначала появилась пресса, первое "инвалидное" средство. Это было огромным достижением. Миллионы людей смогли узнавать о международных и внутренних событиях из ежедневных листков с убористым текстом в несколько колонок. Но напечатанный текст, на самом деле, имеет очень большие ограничения: он доступен только для грамотных людей (до неграмотных пресса информацию никак донести не может) да и то не для всех, а только для тех, у кого есть деньги, кто может позволить себе купить ту же газету или журнал. Кроме того, воздействие прессы нацелено на один орган восприятия — зрение. Именно поэтому мы условно называем данное медиасредство инвалидным. К тому же, так как текст сам по себе информационно малоэмоционален (несмотря на выработку специфических типографских шрифтов), пресса сразу же стала синтетическим средством информации в совокупности с фотографией и рисунком. Далее появилось следующее средство массовой информации — радиовещание, направленное так же на один орган чувств — слух, но зато доступное для неграмотных людей и бесплатное для любого слушателя (при условии наличия у него радиоприёмника, конечно). Так как эти медиасредства (пресса и радио) ограничены по возможностям, они изначально были нацелены на развитие воображения, "дорисовывание" отсутствующей картинки в голове читающего и/или слушающего. Как, кстати, и художественная литература и музыка. Неслучайно, что многие повести и романы впервые печатались именно в прессе, а музыкальные произведения становились популярными именно благодаря радиоэфиру. Кстати, возникшие примерно в одно и то же время радиовещание и джаз, очень помогли друг другу в своем становлении (здесь речь идёт, конечно, прежде всего о США) [5]. То есть задачей печатных средств и радиовещания было не только распространение информации, но и прямое воздействие на воображение читателя/слушателя.

Между прочим, телевидение — тоже в какой-то мере "инвалидное" медиасредство — отсутствует запах и вкус, невозможно пощупать, но зато уже есть движущееся изображение и звук вместе. Воздействие сразу на два органа восприятия: слух и зрение — стало большим техническим и культурным достижением, прорывом. И начались споры о том, сможет ли радиовещание выдержать конкуренцию, выживет ли? Но первоначально телевизионные приёмники стоили дорого, их количество измерялось сотнями на весь СССР, и телевидению, соответственно, было далеко до массовости.

Однако всё изменилось с введением в 1967 году телевизионного стандарта SÉCAM, с началом эксплуатации Опытной станции цветного телевидения-3 на Шаболовке 37 в Москве, с расширением покрытия территории СССР с помощью спутников-ретрансляторов и с увеличением доступности самих телевизоров. Массовость телевидения постепенно стала реальной угрозой существования более "инвалидного" медиасредства — радиовещания. Телевидению не надо было ничего выдумывать, компенсировать недостающие способы воздействия, потому что у него для зрителя всё преподносилось в готовом виде, и оно передавало информацию "как есть" без ненужных условностей, конечно, за исключением словесного описания осязательных, обонятельных и вкусовых ощущений. Радиовещанию надо было как-то спасать вневизуальную ситуацию. Поэтому в то же время на радио в противовес телевизионной экспансии возникает новая креативная волна, призванная перетянуть аудиторию на свою сторону. Записываются тысячи радиоспектаклей, начинают применяться такие творческие жанры, как радиофильм, радиорассказ, радиопутешествие, радиозарисовка, песня-репортаж даже в передачах, изначально не предполагающих излишней художественности. Была задана очень высокая планка, которую тогдашние сотрудники Гостелерадио держали практически до самых 1990-х годов. Именно художественность звуков стала главным "коньком" радивещания 60-х — 80-х.

Приведём в пример кадр "Встреча на переходе" из выпуска для пограничников "На дальнем пограничье" радиожурнала "Служу Советскому Союзу" 1983 года, Первая программа Всесоюзного радио (к сожалению, назвать точную дату выхода в эфир уже невозможно, запись из домашнего архива автора). На пограничном корабле корреспондент Всесоюзного радио Виктор Бысько встречается с Ансамблем песни и пляски Краснознамённого Северного флота. По сути, это жанр радиорепортажа о встрече корреспондента с ансамблем, который даже на борту пограничного корабля "Изумруд" продолжает репетицию песни "Пусть споёт мне на прощанье вьюга" (В. Гостинский/А. Котов). Звуковая картина репортажа даёт максимальную нагрузку на воображение:

Эту же мысль о значительном обогащении журналистики посредством новых радиожанров подтверждает программа передач, например, от пятницы 30 декабря 1988 года. Первая программа Всесоюзного радио. В 6:45 выходит Радиожурнал "Земля и люди", его выпускала Главная редакция пропаганды Всесоюзного радио. Содержание каждой передачи зависело от журналиста, её готовящего, от героев, простых людей, от темы, затронутой участниками. Чуть далее смотрим в 9:55 "Экономический вестник. Реклама, информация". Это уже дань моде, на пороге стоял новый 1989 год. Но обратите внимание, на рекламу отведено всего 5 минут в день (точнее, четыре, так как одна минута тишины всегда давалась на переключение для центральной аппаратной, а в 10:00 уже выходят "Последние известия")! И такую политику можно понять: Всесоюзное радио являлось государственным, дотационным, поэтому здесь важнее было обеспечить правильный баланс для слушателей, чем заработать на сомнительных объявлениях (сравните сейчас, например, с унылой программой передач "Радио России" и многочисленными рекламными выступлениями псевдо-докторов). Тем более что впереди в 10:15 "Радиобукварь" и в 10:45 концерт для школьников "Мы о Родине поём", подготовленные Главной редакцией радиовещания для детей (Радиостанция "Смена"), в 11:15 музыкальный радиомост (Главная редакция музыкального вещания), а в 12:01 радиожурнал "Время, события, люди" (Главная редакция пропаганды) с радиоперекличкой "В единых рядах".

Обратите внимание на жанровое разнообразие представленной программы: тут есть и радиомост, и радиожурнал, и радиоконцерт, и радиоперекличка, и репортаж, и интервью, и литературные чтения и пр. Такого перемещения в пространствах и в быстрой смене жанров коммерческое FM-радио уже не знает и не может себе позволить в силу ограниченного бюджета. С сегодняшних позиций, подобное — ненужное и даже преступное расточительство. К чему такие траты, когда рекламу можно втиснуть и в пустую болтовню ди-джея? Программа передач составлена в высшей степени профессионально, учтены временные особенности жизни различных возрастов слушателей, распорядок их трудового дня, при этом передачи выходят динамично, сетка не перегружена выпусками новостей, их всего девять в сутки (а ведь мы говорим о Первой программе Всесоюзного радио!), "скучные" разговорные опусы перемежаются с лёгкими музыкальными номерами, театром у микрофона, детскими передачами… Знаете, так вдруг захотелось взять и послушать всю эту предновогоднюю программу далёкого 30 декабря 1988 года детально, но, к сожалению, давно уничтожены все записи даже отдельных литературных, не событийных, передач, а перед этим разрушена индустриальная система, которая могла генерировать такой колоссальный объём творческого контента каждый день. Неслучайна нынешняя популярность интернет-проекта "Старое радио".

Действительно, трудно сегодня представить, как можно было без специализированного компьютерного софта даже не создавать, а только планировать всё это многообразие. Автору статьи много лет приходилось заниматься, в том числе, планированием цифрового эфира, но как ранее программировали советское радио — до сих пор остаётся загадкой. Ведь многие передачи повторялись не просто в пределах одной программы, а выходили и на других программах в другое время (к примеру, "Полевая почта "Юности" дублировалась на "Маяке"). Добавьте к этому прямые включения в эфир из концертных залов, спутниковые системы часовых поясов РО ("Орбита"), включения местных радиовещательных сетей, тысячи и тысячи километров плёнки на бобышках в качестве носителя звука, наконец. И представьте уровень мастерства! При этом технические сложности нисколько не умаляли содержания, а, наоборот, стимулировали к производству интересных и познавательных передач, являющихся сильным тренажёром слушательского воображения.

Однако необходимо сделать важную оговорку: у аудитории остался интерес к аудиокнигам. В 2021 году по оценкам группы "ЛитРес" продажи их аудиокниг выросли в полтора раза [3], что в целом свидетельствует о том, что контент невизуального типа всё-таки востребован у слушателей, которые любят читать, но из-за насыщенного режима жизни не имеют для этого достаточно времени. Наверное неслучайно, что аудиокниги стали значимой частью эфира некоторых радиостанций (к примеру, радио "Книга" или "Звезда"). В данной статье мы не ставим себе цель исследования этого направления аудиоискусства, но должны отметить, что при повышении интереса к аудиокнигам, к сожалению, не наблюдается повышения их качества, и зачастую они несут в себе мало художественности. Это происходит не только из-за неумения правильно интонировать у микрофона (причём именитость актёра совершенно не спасает ситуацию, а часто даже наоборот), но и из-за отсутствия должной культурной, эстетической подготовки у производителей подобных фонограмм. Чтецы читают так, как считают нужным, без соответствующего режиссёрского вмешательства в процесс записи, музыкально-шумовое оформление вообще выходит за рамки отнесения к профессиональности.

③

Предпосылка № 3. Все "ноу-хау" самостоятельных средств массовой информации потребовали пересмотра в эпоху Интернета. Его главные медийные особенности (тотальная визуализация, нелинейность информации, неограниченность аудитории) резко изменили ситуацию с существованием и функционированием сразу всех его медиапредшественников. Его технические возможности породили новые медиажанры, которые в предыдущих более "инвалидных" медиа (пресса, радиовещание, телевидение) не могли существовать априори. Появились разного рода интерактивные посты, подкасты, перемотка прямого эфира, поисковые системы, медиахранилища, доступные из любого места в любое время. То, что было хранилищем отдельного медиасредства, вышло за пределы его редакционного колектива. Скачивание аудио- и видеофайлов, инфографики, слайд-шоу и дальнейшее их воспроизведение потребителем в удобной обстановке, стали весомым аргументом в превосходстве Интернета. Но надо признать, что хотя нелинейность и направила развитие медиа в иное русло, однако не отменила некоторой "инвалидности" и глобальной Сети — запахи, вкусы всё так же не передаются, и потрогать объекты виртуальной реальности пока ещё невозможно.

Интернет также показал, что сама коммуникация может быть децентрализованной. Если раньше информационный сигнал был строго вертикальным: от медиасредства к аудитории, а аудитория была полностью аморфной и анонимной (эта аморфность и анонимность нарушалась только в письмах, звонках или при приглашении слушателя-зрителя к микрофону), то теперь он сменился на горизонтальный и довольно активный. В коммуникативной горизонтали на первый план выходит персональный тип вещания [7], например, блогинг в соцсети или аудиоблогинг на платформах типа SoundCloud или TheOutloud. Каждый пост или подкаст, направленный на известную вещателю аудиторию (пусть и под никнэймами), вызывает множество горизонтальных откликов, создаёт цепную реакцию текстовых комментариев, которые могут в конечном итоге принести участникам такого вещания намного больше информации, чем было заложено в самом посте (подкасте) блоггером.

Акцент на горизонтальные текстовые коммуникации стал ещё одной предпосылкой для снижения потребительского интереса к аудиальной информации. Интернет привлекает слушателя-зрителя возможностью влиять на контент (или хотя бы видимостью такой возможности), включаясь в обмен мнениями сразу после эфира или даже во время прямой трансляции. Естественно, горизонтальные коммуникации сразу же стали крайне популярны среди пользователей Сети благодаря относительной свободе самовыражения и относительному отсутствию цензуры. Хотя события 2020-х годов показывают нам, что даже этот сегмент социальных медиа подконтролен как государственному регулированию отдельных стран, так и политике хозяина сайта (канала, видеохостинга, соцсети и пр.), и за неугодный комментарий пользователь может быть привлечён к ответственности (административной или уголовной).

Кстати, похожий тип коммуникаций есть и на традиционном радио — это коммуникативные радиостанции, вещающие на конкретизированную (персонифицированную) аудиторию. Главный акцент здесь делается не на художественность контента, а на соединение конкретных людей. Яркий пример — студенческое радио (радио кампуса), которое, по понятным причинам, получило большее распространение за пределами России, так как культура кампусов в России не развита. Коммуникация персонифицированной аудитории (знающих друг друга однокашников, студентов) не предполагает "высоких" жанров. Здесь могут быть и сплетни, и анекдоты, и мемы, и случаи, известные только "своим" слушателям. Чужому человеку, не посвящённому в студенческую жизнь конкретного университета, не просто неинтересно слушать такое радио, — он ничего не поймёт в сплошном "капустнике" (междусобойчике). Неслучайно, что студенческое радио обширно представлено, к примеру, в англо-американском кинематографе (см. фильм "Кампусное радио", 2011, режиссёр Аарон Джеймс).

④

Предпосылка № 4. Технические инновации, визуализация, коммуникативная подвижка, маркетинг привели и к профмутации — изменению профессии. Старая медийная школа, не понимающая и не приемлющая "всякие гаджеты" оказалась не у дел, она с трудом стала позиционировать себя в новых реалиях. А новые кадры, приходящие на смену, и великолепно разбирающиеся в этих самых гаджетах, мало что знают о культуре звука, о культуре информации, о художественности, и при этом не вникают в суть даже новых возможностей. Но самое удивительное, что они неверно понимают принципы новых технологий. Мы стали свидетелями переходного этапа, когда новые сотрудники не понимают, как использовать весь этот технический потенциал для качественной информации, качественного горизонтального коммуницирования, то есть у них отсутствует коммуникативная аналитика. Так как теперь достаточно сложно вычленить из множества разношёрстных комментариев суть и оценить её, то социология становится составной частью журналистки, причём как традиционной, так и блогерной.

Соответственно, возникает цепная реакция, ибо сразу же появляется вопрос, а кто готовит эти новые кадры? Научно-преподавательский состав, призванный подготавливать их для медиаиндустрии, с трудом разбирается в тенденциях сегодняшних инноваций. Учёные-исследователи, чьей задачей является разработка, в том числе, учебной литературы, часто не видят всех этих изменений. Сомнительное высшее специальное образование, воспевающее постперестроечное "безцензурное" время гибели системы Гостелерадио, как некое "спасение" и "выход на новый уровень", на самом деле страшно однобоко преподносит студентам историю предмета и сразу же переводит любые творческие темы в плоскость бизнеса. Молодые люди, выходя из уютных стен кафедр, где что ни преподаватель, кандидат, а то и доктор наук (не проработавший на радио ни дня), ничего не знают о реальной системе жанров радиовещания, не понимают, как они должны звучать (архивы уничтожены), не чувствуют главного — преемственности, ответственности перед теми, кто уже прошёл по этому пути, отдав ему всю свою жизнь, изо дня в день выходя в эфир, год от года оттачивая свою виртуозность. До сих пор они преподают студентам ложные истины о том, как похорошело радиовещание, как оно разнообразно и как неуклонно развивается.

Странно читать, например, такой восторженный отзыв автора учебного пособия 2015 года "Радиожурналистика: основы профессии": Современный радиоэфир выступает как мощная разнообразная (диверсифицированная) система вещания, включающая в себя радиостанции разных форм собственности, музыкальных и тематических направлений. И далее: Радио позволяет человеку мгновенно узнавать о важных событиях в России и за рубежом, даёт полезную информацию экономического, социального характера, воспитывает и просвещает, даёт возможность познавать окружающую реальность, прививает этические и эстетические чувства. […] Многообразие направлений и форматов современного отечественного радио свидетельствует о его стремительном развитии [2, c. 8]. Читаешь и диву даёшься, какая параллельная реальность здесь описана? И не так печален факт, что исследователь не понимает, о чём говорит (не понятно, где в современной России ему удалось увидеть и услышать "мощную систему вещания", которая, к тому же, "прививает эстетические чувства"), как то, что эти необоснованные и вычурные слова вписаны в рецензированный учебник, используемый при подготовке студентов вузов. То есть, это не частное мнение одного автора, а подтверждённый несколькими "остепенёнными" рецензентами методический подход.

За другими примерами далеко ходить не надо. Так, на сайте Московской консерватории можно обнаружить программу дисциплины "Основы медиамузыки" (напомним, что инновационный курс "Медиамузыка" о культуре звука в современных медиасредствах предложен Александром Чернышовым и одобрен государственной консерваторией в 2010 году [6]). Современный, архинужный предмет для студентов-музыкантов в 2020-х оказался банальным "куда нажать в компьютерной программе" в интерпретации преподавателя Артёма Васильева, скорее всего, весьма далёкого от проблем звуковой культуры.

Практически никто из официальных учёных не предпринимает надлежащих и достаточных попыток квалифицировать глобальные изменения в медиа с научной точки зрения, произвести сравнительный и критический анализ достижений прошлого и настоящего. Научная литература, которая раньше строго курировалась государством (например, под патронажем Гостелерадио СССР собирались опыты, эксперименты из разных редакций, оценивались, издавались и рекомендовались к использованию), теперь формируется совершенно спонтанным способом. Пишут её часто совсем не специалисты и в основном для целей хорошего трудоустройства в государственных образовательных учреждениях. Это тоже общая объективная причина потери культурной самостоятельности радиовещания. При всём массовом увеличении научной литературы основной её процент, к сожалению, составляет обычный мусор, который не только не помогает, но и легко размножаясь в Интернете, провоцирует увеличение скорости "отрицательного роста", в том числе и образования и науки в области цифрового радиовещания.

В качестве примера автор может привести свой собственный опыт. Молодой мордовский "учёный в области радио" Чаткина М. направила статью "Интерактивное наполнение коммерческого радиовещания: коммуникативная сущность" для публикации в сборниках Башкирского государственного университета, а также Казанского федерального университета (КФУ). Заключением редакционного совета Электронного научного журнала "Медиамузыка" от 10 февраля 2020 года было установлено, что данная статья является плагиатом. Выяснилось, что в ней нет ни одного авторского слова! Вся она склеена из дословных копипастов чужих работ. А ведь эта статья была представлена "учёным" для защиты кандидатской диссертации по филологии, которая, к слову, была успешно защищена всё в том же КФУ, который в добровольном порядке удалять плагиат отказался. При этом плагиатчик Чаткина оказалась ценным сотрудником другого вуза: она является штатным аналитиком Сектора грантов и программ Управления научных исследований Национального исследовательского Мордовского государственного университета. Мы попытались проверить другие опусы этого "учёного", и получили ошеломляющий результат: "научные" статьи кандидата филологических наук Чаткиной М. Г., в том числе опубликованные в журналах из Перечня ВАК, не содержат её собственных слов, они искусно скроены из целых абзацев чужих статей, учебников, диссертаций и монографий (заключение редсовета). Как говорится, комментарии излишни. При таком подходе к образованию и науке в России научно-педагогический коллапс медиаиндустрии и медиаобразования налицо.2

Частное образование в области радиовещания ситуацию не улучшает. При всех громких наименованиях, к примеру, "Федеральная Школа Радио", невозможно стать специалистом за три месяца кракткосрочного курса. Тем более что преподавательский состав, полностью изолированный от научного мира, вызывает много вопросов. Или взять к примеру Фонд независимого радиовещания с его обучающими тренингами типа "Новые Русские Медиа" или летней школой "Вместе медиа", представляющими собой весёлое времяпрепровождение, также довольно далёкое от достойной научной основы. При этом формирование реальных и сетевых радиосообществ, к примеру, как "Радипортал" (https://radioportal.ru), является положительным коммуникативным элементом, стимулирующим активность и творчество. Однако далеко не всякая активность (чаще сумбурная) влечёт за собой профессиональный прогресс, и не всякое творчество вписывается в категорию культуры, в том числе звуковую, оставаясь в категории капустника или школьного этюда.

Заключение

Итак, к объективным предпосылкам потери самостоятельности радиовещания и слушательского интереса к нему можно отнести: жёсткое цензурирование и коммерческий дисбаланс современного радиовещания, научно-педагогический коллапс медиаиндустрии и медиаобразования, перевес визуализации информационно-цифрового пространства, акцент на горизонтальные коммуникации, резкое техническое изменение специализаций медиапроизводства. Конечно, в современных условиях дальнейшее существование традиционного радиовещания обречено, во-первых, по чисто объективным причинам, рассмотренным, в том числе и в данной статье. А во-вторых, никаких задач для некоего "нового" радиовещания никем не поставлено: государственная политика его развития отсутствует, а оставшиеся каналы существуют только до тех пор, пока интересны менеджеру или исключительно для политической пропаганды.

Но перспектива не только для восстановления, а для качественного возрождения радиовещания, думается, всё же есть. Например, государство может решить проблемы перевеса коммерции в условиях FM-эфира, причём, как государственного, так и частного. Чётко осознавая, что дотационное радиовещание существует на средства налогоплательщиков, рекламная составляющая на таких радиостанциях должна быть полностью исключена. На частных станциях необходимо на законодательном уровне ограничить количество рекламных объявлений в часе, возможно, при этом осуществляя определённые доплаты владельцам. Лишив таким образом менеджеров сверхприбыли, будет возможно добиться постепенного повышения культурной составляющей в эфире: для закрытия образовавшихся пустот руководству радиостанций придётся наращивать качественный контент, либо покупая его, либо производя на месте. Жёсткое политическое цензурирование эфира необходимо перестроить на такое же жёсткое, но культурное цензурирование. Тщательное отслеживание культурной, эстетической, воспитательной, познавательной составляющей в короткий срок позволит превратить радио как стратегическое медиа в популярный всеобъемлющий ресурс, направленный не на вырождение, а на возрождение страны.

Современный унылый госэфир имеет своей главной целью захват и резервное удержание радиоволн, вероятно, в основном для политических целей. Этому радио слушатель не интересен и не нужен (см., например, исследование ). Уже ставшие "притчей во языцех" слабительные и другие волшебные БАДы на "Радио России", сомнительный и малокультурный подбор музыкальных номеров на "Радио "Культура", отсутствие уважения к слушателям (например, активно обсуждался в соцсетях эфир "Маяка" от 11:00 второго ноября 2019 года, где ведущий после прогноза погоды пожелал аудитории "сидите дома, твари"), — всё это не способствует популярности и росту доверия к государственному радио.

Частные радиостанции тоже не могут похвастаться особыми успехами у слушателей потому, что имеют слишком урезанный функционал: болтовня ведущих и заранее записанные песни. По мнению автора, такие узкоспециализированные FM-станции, конечно, имеют право на нишевое существование, но уж точно не должны ретранслироваться в спутниковых сетях. Так как этот радиодиапазон изначально не предполагает широковещания, такая ретрансляция искусственно превращает местечковую станцию в широковещательную, у которой совершенно иные, более универсальные цели и задачи, аудитория.

В цепочке подготовки научных, педагогических, творческих кадров не должно быть пробелов. Для этого можно начать с основы: прежде всего, привлечь к научно-педагогической деятельности профессионалов, мыслящих современно, не ограниченных в своём научном поиске страхом потери своего "тёплого местечка" на кафедре, боязнью ректорского гнева, и не скованных целью индекса глупого пустопорожнего цитирования, то есть настоящих Педагогов, способных в короткий срок сформировать новые творческие кадры, которые будут понимать не только в современных технических средствах, но и в культуре звука, стоять у истоков возрождения нового российского радиовещания. Возможно для этого потребуется изменить часть школьной программы, часть университетской программы, добавить программу для хобби-образования, чтобы талантливые люди имели возможность найти себя в новой профессии.

Также необходимо использовать новые возможности, создавать редакционные сети, не требующие больших вложений, обширные творческие редколлегии, дистанционно привлекать спонтанных корреспондентов (очевидцев событий). Кстати, недавняя ситуация с пандемией показала, каких интересных сочетаний могут достигать подобные коллаборации. Инновационные вопросы в мультимедизации и горизонтальных коммуникациях необходимо решать в новых условиях. Надо учитывать возможность слушателей влиять на содержание эфира, использовать эту возможность, в том числе для повышения качества контента. При этом, распространение визуализированного радио в глобальной Сети (с картинкой из студии, с подкастами и пр.) не должно перекрыть собой истинную звуковую природу радиовещания. Не надо забывать о том, что радиоэфир всё-таки первичен, что акцент на звуке является главнейшим преимуществом, а не досадным недостатком. Кроме того, что касается государственного радио, возможно стоит рассмотреть возврат к практике широковещания на длинных, средних и коротких волнах, во-первых, для более широкой доступности передач удалённой аудитории, а во-вторых, для минимизации зависимости вещания от Интернета. Миллионы слушателей могут в одночасье лишиться радиовещания только лишь из-за того, что доступ к Сети будет ограничен или отключён. Всё это вполне возможно продумать, запланировать и воплотить в жизнь при одном важном условии: желании и политической воли государства. Но, к сожалению, пока мы видим совершенно обратное. Радиоэфир отображает государственный строй, и как мы знаем, музыку заказывает тот, кто платит деньги.

Как это ни удивительно, но сейчас очень не хватает информативности, действительности, "того, как есть". Все создают "виртуальную" техническую реальность, конструируют её, и подают потребителю информацию уже отмонтированную, наложенную на искусственные звуки, на виртуальную реальность (хромакей) и пр. И радио могло бы стать тем, чем оно было когда-то, внести человечность, показать реальную жизнь, остаться правдивым источником. Полюс радиожурналистики (красиво преподнести то, что есть, передать обстановку звука), на мой взгляд, выгодно оттенил бы противоположный полюс виртуальной реальности, игры, художественных наслоений. Тогда радио будет органично существовать в новых условиях, делая акцент на воображение, которое визуальным средствам в такой степени не доступно, развивая слушателя и развиваясь само.

Список литературы

References

УДК 654.195

Библиографическая ссылка: